Храмовая флористика

[Фотиния]

Ирина Деревич,зимняя Троица получилась летней, роскошной и щедрой, похожей на пышную богатую шаль в цветах да кистях. В Ваших фоторепортажах всегда обращала внимание, помимо прочего, на одну очень элегантную пожилую даму, очень характерную и примечательную; в троицком фотоальбоме ее не увидела, но надеюсь, она жива-здорова.

Хотела вернуться к теме васильков, затронутой выше. Немного не в жанре флористики, но все же тематическое отступление: 14 июня исполнилось бы 90 лет замечательному писателю Владимиру Солоухину. И вот что писал он в сборнике очерков "Третья охота" в разделе "Травы":
"Если правда, что существует спор между прозой и поэзией, то вот точка, о которую ломаются копья. Причем вот странный случай, когда при всей очевидности прозаической правоты легкомысленная поэзия остается победительницей. Давно втолковали людям, что это растение - вредоносный и злой сорняк, а люди, когда спросишь о любимом цветке, продолжают твердить по-прежнему: василек. Просветительский агрономический разум вскипает в бессильной ярости перед чудовищной обывательской тупостью, а обыватель (обывательница) очарованно смотрит на синий-синий цветок и срывает его, не только не испытывая никакой враждебности и ненависти, но радуясь и любя. И ничего уж тут с этим не поделаешь. Такова власть красоты. Сорняк, да красив! Да полно, сорняк ли он? Такой ли уж он сорняк? И что такое сорняк? Может быть, мы не разгадаем многих тайн, пока будем считать, что рожь и василек - два раздельных растения, а не один биологический организм. Эта мысль не моя, хотя я и не взял ее в кавычки. Я ее вычитал в ученой статье, но по непростительной оплошности почему-то не записал и теперь воспроизвел приблизительно, по памяти, но за смысл, разумеется, ручаюсь.
Если бы он был злостным сорняком, то крестьяне давно бы, задолго до появления начитанных агрономов, возненавидели его и эту свою неприязнь сумели бы передать детям, воспитать в поколениях крестьянских детей.Василек же мы любим и любуемся им, едва ли не больше, чем самим колосом ржи. Поэзия победила пользу? Но дело в том, что поэзия тут только тогда и возникает, когда васильки расцветают во ржи. Я видел васильки, растущие на городских клумбах и на газонах. В них не только не было никакого очарования, на них было почему-то неприятно смотреть. Они выглядели выцветшими, хилыми, производили даже неряшливое впечатление, тщетно было бы искать в них той полной, сочной и как бы прохладной синевы, какая свойственна им, когда они цветут на своем месте - во ржи. Опыт показал, что если к ста семенам пшеницы добавить двадцать семян сорняка-ромашки, то произойдет угнетение пшеницы. Если же добавить к ста семенам только одно семечко, то пшеница вырастет лучше, чем если бы она выросла совсем без этого сорняка. Такие же результаты получаются, если взять вместо пшеницы рожь, а вместо ромашки васильки!"И еще несколько слов от писателя,по-моему, очень значимых, об иконе, свете и мраке.Несомненно, все здесь знакомы с удивительной повестью Владимира Солоухина «Черные доски». События ее разворачиваются в хрущевские времена. Автор книги, тогда еще молодой человек, разыскивает с приятелем древние иконы на руинах разрушенных безбожной властью церквей. И вот одна из многих его встреч, на сей раз с очень древней старушкой, ревностной хранительницей церковных образов. Выяснив, что искомая им ценная икона «Воскресение», похоже, канула в безвестность, Владимир Алексеевич сокрушается: «Да, жаль. Ценная была икона. Из темноты веков». И получает от простой деревенской женщины совершенно ошеломивший его своей философской глубиной ответ: «Где свет? Где тьма? Вы думаете, когда был монастырь, и когда здесь стояла церковь, и когда мы украшали икону цветами, - вы думаете, у нас было темнее? Ошибаетесь, молодые люди. Икона дошла из света веков, а теперь, как вы сами видите, ее поглотила мгла неизвестности. И вот вы ищете, ищете ее. А почему ищете? Потому что она свет, она огонечек, и тянет вас на этот ее огонек».